Когда небо темнеет ночью, когда звезды накладываются на звезды, когда звезд трафареты мне на веки накладывают сонные ангелы, и в глазах уже у меня звезды светятся, тогда я засыпаю под покрывалом, под покрывалом из белого холода, закрываю глаза, чтобы слез не было видно, чтобы небу свой страх не выдать.

Ветер задувает в форточку, носится по комнате, разрушая стены ночной тишины, громко шелестит бумагами. Мои бумаги никому не нужны. Мелко исписанные листы вечно раскиданы по полу и никому не нужны, кроме меня. А я тихо засыпаю, хотя мне очень холодно, хотя осень уже скребется у меня на душе, хотя я точно знаю, что в завтрашних газетах обо мне не напишут ни слова. У завтрашних газет не хватит слов написать даже о том, как я бесшумно плачу в холодной комнате, как я без единой мысли в голове лежу и слушаю журчание труб.

читать дальшеКогда небо темнеет ночью, тогда и в глазах у меня тоже темнеет, потому что глаза мои всегда устремлены в небо. Воздух становится плотным и липким, липким и пахнущим чаем и медом. Листья кружат за окном мотыльками, черными такими, как и сама ночь. И зачем только листья становятся похожими на мотыльков, и зачем только листья в мотыльков играют? Ведь не умеют листья быть ничем, кроме листьев.

Сложно понять, кто есть кто в этом мире. Сложно понять, кто есть кто этой ночью. Я все равно не смогу докричаться до тех, кто хоть что-нибудь понимает. Я и не буду кричать, потому что здесь, кроме меня и теней молчаливых совсем никого нет. Нет и не будет. Нет и не будет… Тени серыми птицами слетают со стен, шумно хлопают крыльями, больно клюют в самое сердце мою тишину. Тени-птицы не хотят улетать в открытую форточку, они хотят испугать меня, заставить меня бояться ночи, ненавидеть ночь. А я назло не стану ненавидеть.

Руки дрожат и губы дрожат, но темно и я рук разглядеть не могу. Сил не хватает вдохнуть, и я задыхаюсь от спертого воздуха сна приходящего, сна, медленно опускающегося мне на плечи, холодком пробегающего по спине. Перрон. Фонари не горят. День. Бабки в пестрых косынках с корзинами полными неизвестно чего. Ларьки голубые, заплеванный раскаленный асфальт. Наверное, лето, наверное, жарко и солнце. И я сижу одиноко в тенечке. Одна, как всегда. И вдруг опять небо темнеет. Снова холодная комната, ветер и мокрые листья кружат за окном, налипают на стекла.

Каждую ночь я одна в этом доме, в синем густом шерстяном полумраке, связаном из беспорядочных снов. Каждую ночь мне обидно и хочется взвыть, но не видно луны. Мое одиночество белого цвета, такого же цвета, как стены в больнице, как стены моей тишины, с которых мне улыбаются ангелов лица. У моих ангелов лица в морщинах и шрамах, мои ангелы, как и я, по ночам замерзают, но не забывают мне на веки звезд трафареты накладывать, потому что жалеют меня, потому что одни они знают что со мной станет в беззвездную ночь. Что со мной станет.

М. Молодцова (с)